— Благодарю, — сказал он Стеффи, даже не благодаря на самом деле, а только пробормотав это слово, словно разговаривал с официанткой в ресторане. Потом повернулся ко мне. — Вперед, Макдафф!
— Я сейчас буду, — сказал я, направляясь в гостиную.
Нортон двинулся за мной, начал охать по поводу березы, но в тот момент меня не интересовали ни его впечатления, ни стоимость нового стекла. Я смотрел в сторону озера через окно, выходящее на террасу. Ветер немного окреп, и, пока я пилил деревья, стало теплее градусов на пять. Я думал, странный туман, что я заметил утром, наверняка разойдется, но этого не произошло. Более того, он стал ближе, добравшись уже до середины озера.
— Я тоже его заметил, — сказал Нортон с важным видом. — Надо думать, это какая-то температурная инверсия.
Мне это не понравилось. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. Отчасти меня беспокоила удивительно прямая линия фронта наступающего тумана, потому что в природе не бывает таких ровных линий: прямые грани это изобретение человека. Отчасти же настораживала его ослепительная белизна, непрерывная и без влажного блеска. До тумана теперь оставалось всего полмили, и контраст между ним и голубизной неба и озера стал еще более разительным.
— Поехали, пап! — Билли потянул меня за штанину.
Мы все вернулись на кухню, и по пути Нортон еще раз окинул взглядом дерево, проломившееся в нашу гостиную.
— Жалко, что это не яблоня, а? — сострил Билли. — Это моя мама сказала. Здорово, да?
— Твоя мама просто прелесть, Билли, — сказал Нортон, взъерошив его волосы машинальным жестом, и его взгляд снова вернулся к кофточке Стефф. Нет, определенно он не тот человек, который мог бы мне понравиться.
— Слушай, а почему бы тебе не поехать с нами, Стефф? — спросил я. Сам не знаю, почему, я вдруг не захотел ее оставлять.
— Нет, я пожалуй останусь и займусь сорняками в саду, — ответила она. Взгляд ее скользнул к Нортону, потом снова на меня. — Сегодня утром, похоже, я здесь единственная машина, которой не требуется электричество.
Нортон рассмеялся, слишком громко и неискренне. Я понял, что она хочет сказать, но на всякий случай попробовал еще раз.
— Ты точно не поедешь?
— Точно, — ответила она твердо. — И потом, немного упражнений мне не повредит.
— Ладно, только на солнце долго не сиди.
— Я надену соломенную шляпу. К приезду наделаю вам сандвичей.
— Отлично.
Она подставила щеку для поцелуя.
— Осторожнее там… На Канзас-Роуд тоже могут быть поваленные деревья.
— Буду осторожен.
— И ты тоже, — сказала она Билли и поцеловала его в щеку.
— Хорошо, мама, — он вылетел на улицу, с грохотом захлопнув дверь.
Мы с Нортоном вышли за ним.
— Может, нам отправиться к тебе и перепилить это дерево, что упало на твою машину? — спросил я, неожиданно для себя начав придумывать тысячи причин, чтобы отложить поездку в город.
— Не хочу даже смотреть на него до тех пор, пока не перекушу и не приму еще пару вот таких, — сказал Нортон, поднимая банку с пивом. — Что случилось, то уже случилось, Дэйв, старина.
То, что он назвал меня так, мне тоже не очень понравилось.
Мы забрались все втроем на переднее сиденье «Скаута», и я задним ходом выехал из гаража, в дальнем углу которого поблескивал желтым мой побитый топор, напоминая о грядущем Рождестве. Под колесами машины захрустели сорванные бурей ветки. Стефф стояла на бетонной дорожке, ведущей к грядкам в западном конце нашего участка. В одной руке, уже одевши перчатки, она держала садовые ножницы, в другой тяпку для прополки. На голову она одела старую мятую соломенную панаму, и лицо ее было в тени. Я дал два коротких гудка, она помахала в ответ рукой, в которой держала ножницы, и мы выехали на дорогу.
С тех пор я больше не видел свою жену.
* * *
По дороге до Канзас-Роуд один раз нам пришлось остановиться. Видимо, уже после того, как проехал грузовик энергокомпании, поперек дороги упала довольно большая сосна. Мы с Нортоном выбрались из машины и, вымазав все руки в смоле, отодвинули ее ровно настолько, чтобы «Скаут» мог проехать. Билли тоже хотел помочь, но я махнул ему рукой, чтобы сидел в машине: я боялся, что он выколет себе глаз об какой-нибудь сучок. Старые деревья всегда напоминали мне энтов из замечательной саги «Властелин колец» Толкиена, только злых энтов. Старые деревья всегда стараются навредить. Неважно, пробираетесь ли вы через чащу на снегоступах, катаетесь на лыжах или просто гуляете в лесу, они стараются это сделать, и мне иногда кажется, они убивали бы, если б могли. Шоссе Канзас-Роуд оказалось свободным от завалов, но в некоторых местах мы видели оборванные провода, а примерно в четверти мили за туристским лагерем «Викки-Линн» в канаве лежал весь столб, у верхушки которого толстые провода спутались словно в какой-то дикой прическе.
— Однако нам досталось от погоды, — сказал Нортон своим гладким оттренированным на судебных заседаниях голосом, но сейчас он не работал на публику, а просто, видимо, был озабочен.
— Да уж.
— Смотри, папа!
Билли показывал на останки сарая Элличей. Двенадцать лет подряд он устало оседал на задворках фермы Томми Эллича, весь заросший одуванчиками, золотарниками и незабудками. Каждую осень я думал, что он не переживет зиму, но каждую весну он продолжал стоять на том же месте. А теперь его не было. Остались лишь обломки, да скелет крыши почти без досок. Что называется, отстоял свой срок. Почему-то при этой мысли что-то многозначительное, даже зловещее померещилось мне. Пришла буря и снесла сарай начисто.
Нортон допил пиво, раздавил банку рукой и, не задумываясь, бросил ее на пол «Скаута». Билли открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл. Молодец. Нортон жил в Нью-Джерси, где закон о бутылках и банках не действовал. Да и грех было выговаривать ему за то, что он раздавил мои пять центов, когда я сам порой забываю не делать этого.
Билли принялся крутить ручки радиоприемника, и я попросил его посмотреть, вернулись ли в эфир «ВОКСО». Он прогнал движок до конца длинноволнового диапазона, но кроме нудного гудения ничего не поймал, и я попытался вспомнить, какие еще станции располагались по ту сторону этого странного тумана.
— Попробуй «ВБЛМ», — сказал я.
Он прогнал движок в другую сторону, пройдя через передачи еще двух станций. Эти передавали, как обычно, но «ВБЛМ», основная станция в Мэне, специализировался на прогрессивном роке, молчала.
— Странно, — сказал я.
— Что странно? — спросил Нортон.
— Нет, ничего. Просто мысли вслух.
Билли вернулся к одной из музыкальных станций, и довольно скоро мы приехали в город.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});